«Где ты видел, чтобы в храме стояли кофемашины?»
Андрей Новиченок, еврей
Что значит быть евреем, как их культура изменилась, почему евреям так важно знать свой этнос и в каком храме Томска есть кофемашина?
Об этом и не только расскажет Андрей Новиченок, студент первого курса Высшей школы журналистики ТГУ и член еврейской диаспоры Томска.
Об этом и не только расскажет Андрей Новиченок, студент первого курса Высшей школы журналистики ТГУ и член еврейской диаспоры Томска.
Андрей Новиченок
студент 1 курса ФЖ ТГУ
— Почему ты считаешь себя частью еврейской диаспоры?
— Мне нравится идея в еврейской культуре: нужно быть едиными. Там очень сложная история, евреев же изгоняли с их земель, они разбрелись по всей Европе, обычно
из-за такого национальность может смешаться с другими, но евреи каким-то образом наоборот: образовывали коммуны (общины) вокруг себя. И несмотря на все исторические проблемы, которые возникали у этого народа, они все равно едины, все равно сохранили свою культуру. Более того, если взять учение, например, из общины на краю Европы
и учение из России, то мысли будут одинаковыми, каким-то образом они передались
без искажений.
— Что для тебя значит быть частью еврейской диаспоры?
— Это значит, что я член еврейской общины. Я знаю, что я могу обратиться
к представителям своего народа за помощью: материальной или духовной. Это значит, что я должен также вкладываться, нельзя просто брать, ничего не давая взамен, и меня эта идея полностью устраивает.
— Как ты считаешь, почему люди стремятся иметь привязку к этносу?
— Ну, скорее всего, по тем же причинам, что и я, культура и история, мнение, что ты лично представитель какой-то нации, за которой стоит какая-то история, какие-то обряды,
какие-то традиции.
— Мне нравится идея в еврейской культуре: нужно быть едиными. Там очень сложная история, евреев же изгоняли с их земель, они разбрелись по всей Европе, обычно
из-за такого национальность может смешаться с другими, но евреи каким-то образом наоборот: образовывали коммуны (общины) вокруг себя. И несмотря на все исторические проблемы, которые возникали у этого народа, они все равно едины, все равно сохранили свою культуру. Более того, если взять учение, например, из общины на краю Европы
и учение из России, то мысли будут одинаковыми, каким-то образом они передались
без искажений.
— Что для тебя значит быть частью еврейской диаспоры?
— Это значит, что я член еврейской общины. Я знаю, что я могу обратиться
к представителям своего народа за помощью: материальной или духовной. Это значит, что я должен также вкладываться, нельзя просто брать, ничего не давая взамен, и меня эта идея полностью устраивает.
— Как ты считаешь, почему люди стремятся иметь привязку к этносу?
— Ну, скорее всего, по тем же причинам, что и я, культура и история, мнение, что ты лично представитель какой-то нации, за которой стоит какая-то история, какие-то обряды,
какие-то традиции.
— Откуда берется у человека привязка к этносу?
— Кому-то это могут прививать с его рождения, в семье, где соблюдают и чтят традиции, нормы, приличия и т. д. Кто-то однажды просто узнает о своих корнях, начинает этим интересоваться и сам для себя делает вывод, что, это его, это точно о нем.
— У тебя лично это как получилось?
— Скорее второй вариант, потому что у меня в семье никогда «не напрягали» с религиозными вопросами. Более того, отец у меня страдает бытовым антисемитизмом, распространенное явление в нашей стране, как мне кажется, ему не очень приятно, когда мы говорим о синагоге, например. Я просто в один момент узнал от своих родственников, что у меня есть еврейские корни. Я начал понемногу изучать историю и культуру своего народа, это классно.
— А вообще, как ты думаешь, в современном мире глобализации и интернета
важно ли иметь какую-то привязку к этносу?
— Я думаю, только для сохранения культуры разве что. Если ты хочешь проталкивать культуру своего этноса, то да, ты оставляешь это за собой это право. А если ты хочешь просто, как я говорил, быть единой нацией «человек», то тебе это может быть не важно.
— Кому-то это могут прививать с его рождения, в семье, где соблюдают и чтят традиции, нормы, приличия и т. д. Кто-то однажды просто узнает о своих корнях, начинает этим интересоваться и сам для себя делает вывод, что, это его, это точно о нем.
— У тебя лично это как получилось?
— Скорее второй вариант, потому что у меня в семье никогда «не напрягали» с религиозными вопросами. Более того, отец у меня страдает бытовым антисемитизмом, распространенное явление в нашей стране, как мне кажется, ему не очень приятно, когда мы говорим о синагоге, например. Я просто в один момент узнал от своих родственников, что у меня есть еврейские корни. Я начал понемногу изучать историю и культуру своего народа, это классно.
— А вообще, как ты думаешь, в современном мире глобализации и интернета
важно ли иметь какую-то привязку к этносу?
— Я думаю, только для сохранения культуры разве что. Если ты хочешь проталкивать культуру своего этноса, то да, ты оставляешь это за собой это право. А если ты хочешь просто, как я говорил, быть единой нацией «человек», то тебе это может быть не важно.
— Насколько важен для твоих знакомых, друзей, родственников, принадлежащих
к еврейской диаспоре, их этнос?
— На самом деле для евреев это довольно важно, в особенностях культуры, все это доходит до того, что есть множество разных молодежных организаций, есть организации
для подростков, для маленьких детей и для уже взрослых. И в рамках этих организаций мы как раз таки изучаем культуру.
Вообще синагогу можно воспринимать, как религиозное место, как дом молитвы,
а можно как центр единения общины. Лично я хожу туда не столько за молитвой, потому что я вообще атеист, я не верю в каких-либо божеств, я верю в науку, меня не интересует религия, но мне интересно приходить туда как в место, где объединяется народ.
Там же можно, по-моему, оставлять детей, для того чтобы с ними проводили какие-то занятия, там же можно самому записываться на занятия, если не ошибаюсь, в рамках синагоги есть что-то вроде музыкальных кружков, ты там можешь выучить иврит, записаться на разные курсы. Ну и в целом, где ты видел, чтобы в храме стояли кофемашины? А в синагоге такое есть *смеется*.
к еврейской диаспоре, их этнос?
— На самом деле для евреев это довольно важно, в особенностях культуры, все это доходит до того, что есть множество разных молодежных организаций, есть организации
для подростков, для маленьких детей и для уже взрослых. И в рамках этих организаций мы как раз таки изучаем культуру.
Вообще синагогу можно воспринимать, как религиозное место, как дом молитвы,
а можно как центр единения общины. Лично я хожу туда не столько за молитвой, потому что я вообще атеист, я не верю в каких-либо божеств, я верю в науку, меня не интересует религия, но мне интересно приходить туда как в место, где объединяется народ.
Там же можно, по-моему, оставлять детей, для того чтобы с ними проводили какие-то занятия, там же можно самому записываться на занятия, если не ошибаюсь, в рамках синагоги есть что-то вроде музыкальных кружков, ты там можешь выучить иврит, записаться на разные курсы. Ну и в целом, где ты видел, чтобы в храме стояли кофемашины? А в синагоге такое есть *смеется*.
Дарья Попова,
русская
русская
История сохранения «памяти поколения»:
зачем и как молодые люди собирают диалекты
Дария Землянова,
полька
полька
История «странной» польской диаспоры глазами молодой девушки
Варвара Слепкова,
русская
русская
История молодой исполнительницы, жаждущей
рассказывать о русских традициях через песню
Настя Нейзлер,
русская еврейка
русская еврейка
История обладательницы редкой немецкой фамилии, которая оказалась еврейской
Над проектом работали: Елена Медведева, Татьяна Григорьева, Элеонора Жукова,
Анна Захарова, Анастасия Нейзлер, Анатолий Свирин, Лейла Гурбанова,
Кристина Прошкина, Анна Глушенкова, Маргарита Теодорович.
Куратор проекта: Василиса Азарова.
Анна Захарова, Анастасия Нейзлер, Анатолий Свирин, Лейла Гурбанова,
Кристина Прошкина, Анна Глушенкова, Маргарита Теодорович.
Куратор проекта: Василиса Азарова.
ВШЖ НИ ТГУ, 2020
